Романов Сергей
А я о тебе и вчера, сегодня в такой праздник Господа молил, о твоем здравии и о семье, о детях. И сейчас, после твоего доброго поста - как 35-летняя гора с плеч.
Слава Богу за все.
Вот один из стихов 90-х годов:
Майор разведки
Он пришел с Афгана цел и невредим. Хуже гнойной раны все, что было с ним- руки, словно ветки, ноги не свои, и майор разведки стонет в забытьи.
Он одно и то же видит в полутьме: скошенная рожа в бархатной чалме, в траурной расцветке глазки палача – и майор разведки стонет по ночам.
Вот ножи проворно плещутся в крови, вспарывая горло спящих шурави, где-то за "зеленкой" солнце взорвалось, душу, словно пленку, всю прожгло насквозь!
И была погоня тридцать шесть часов, на восточном склоне обложили псов – красною водицей, кровью басурман, пролегла граница через Пакистан.
Руки, словно ветки, ноги не свои, и майор разведки стонет в забытьи. Снова те же лица, снова марш-бросок, пуля, словно птица, клюнула висок -
и земляк-Серега, точно ложкой в суп, соскользнул с дороги головой в уступ. Духи, словно мухи, облепили склон, только смерть-старуху одурачил он.
Помогли "вертушки"- вывезли в Герат. Мертвые братушки, в чем я виноват? Не война, а бойня, не солдат, а зверь! Почему ж так больно и ему теперь?!
Он пришел с Афгана цел и невредим. Хуже гнойной раны все, что стало с ним. Окруженный сотней новых палачей, был когда-то ротный, а теперь - ничей!
Вышвырнут из жизни прямо под обвал. Ты за чью отчизну кровушку хлебал? Как в тюремной клетке он в стране своей. Был майор разведки, а теперь? - Налей!
Он одно и то же видит в полутьме: скошенная рожа в бархатной чалме, в траурной расцветке глазки палача - и майор разведки
стонет по ночам.
|